Собрание сочинений - Страница 38

                       Уже оставили морскiя бѣлы воды,
             Вокругъ Архангельска живущiе народы;
   65          Изъ хладныхъ мѣстъ несутъ горящу къ бранямъ грудь,
             И храбрость лаврами предъ ними стелетъ путь.
             Любовь къ отечеству брега опустошаетъ,
             Которые Двина струями орошаетъ;
             На сихъ брегахъ рожденъ преславный сей пѣвецъ,
   70          Который прiобрѣлъ безсмертiя вѣнецъ,
             Который славу пѣлъ и дни златые Россовъ,
             Гремящей лирою извѣстный Ломоносовъ.

                       Отъ оныхъ сила мѣстъ какъ туча поднялась,
             Гдѣ Котросль съ Волгою въ срединѣ стѣнъ слилась;
   75          Гдѣ часто къ небесамъ поднявшись руды сѣрны,
             Для грома облака приготовляютъ черны.

                       Уже съ крутыхъ вершинъ и со бреговъ Оки
             Текутъ съ оружiемъ великiе полки;
             Война, и славы рогъ въ Коломну привлекаетъ
   80          Съ тѣхъ мѣстъ народъ, Угра гдѣ съ шумомъ протекаетъ;
             Тамъ храбрость Iоаннъ на вѣки утвердилъ,
             Когда при сихъ брегахъ Казанцовъ побѣдилъ.
             Коломна зритъ мужей къ сраженiю готовыхъ,
             Притекшихъ отъ луговъ Самарскихъ и Днѣпровыхъ:
   85          Приходятъ ратники къ стѣнамъ на общiй сборъ,
             Отъ мѣловыхъ вершинъ, съ лишенныхъ цвѣта горъ,
             Которы жатвою вокругъ благословенны;
             Но кажутся вдали снѣгами покровенны.
             Вооружилися на общаго врага,
   90          Благоуханные Донецкiе брега.
             Ко подкрѣпленiю отечества и трона,
             Приходятъ ратники съ извившагося Дона,
             Который водъ струи стараясь разносить,
             Всю хощетъ, кажется, Россiю оросить.
   95                    Подвиглись грады всѣ въ обширной части мiра.
             Но льзя ли сильну рать тебѣ изчислить, лира?
             Пришедше воинство подобилося тамъ
             На понтѣ ледяномъ различныхъ птицъ стадамъ.

                       Коломна наконецъ отверзла дверь широку
   100          Россiйской полночи, полудню и востоку.
             Отъ запада гремятъ въ стѣнахъ мечи у ней;
             И сердцемъ зрѣлася она Россiи всей,
             Къ которому, какъ кровь, вся сила обратилась:
             Кровавая война воззрѣвъ на нихъ гордилась.
   105                    Внутри себя и внѣ мечи и пламень зря,
             Встрѣчаетъ городъ сей Россiйскаго Царя,
             Который окруженъ отечества сынами,
             Какъ новый былъ Атридъ у Трои подъ стѣнами.
             Онъ видитъ полночь всю подъ скипетромъ своимъ,
   110          И многiе Цари на брань дерзали съ нимъ;
             Всему отечеству сулили большу цѣлость,
             Россiйскихъ войскъ соборъ, любовь къ войнѣ и смѣлость.

                       Когда полки Монархъ ко брани ополчалъ,
             И молнiи носящъ, перуны имъ вручалъ,
   115          На ратниковъ своихъ Россiя обращенна,
             И стройностiю войскъ, и силой восхищенна,
             И видяща Царя дерзающаго въ путь,
             Подъ громомъ чаяла трубъ звучныхъ отдохнуть;
             Блестящiе мечи, Россiйскiя сраженья,
   120          Сулили больше ей, чѣмъ миръ успокоенья.

                       Прославить воинство предположивъ сiе,
             Склонилъ къ нему Творецъ вниманiе свое.
             И къ войску громкая побѣда обратилась;
             Но свѣтлая заря взошла и помутилась.
   125          Какъ будто льющiйся въ луга съ горы потокъ,
             Россiйско щастiе препнулъ на время рокъ.

                       Горѣли мужествомъ уже сердца геройски,
             И ставилъ Iоаннъ въ порядокъ ратны войски,
             Которы принесли отъ странъ различныхъ въ дань,
   130          Любовь къ стечестѣу, злодѣямъ страхъ и брань,
             Летящи мыслями и мужествомъ къ Казани,
             Уже простершiя къ сраженью храбры длани.

                       Вдругъ видятъ съ южныхъ странъ идущу пыль столпомъ,
             И конскiй топотный внимаютъ бѣгъ потомъ,
   135          Приближилось къ Царю, какъ вихрь, видѣнье тое,
             И разступилося какъ облако густое;
             Явилися гонцы Россiйски наконецъ,
             Которыми влекомъ Ордынскiй былъ бѣглецъ.
             Написанна боязнь у нихъ на лицахъ зрима;
   140          Бѣглецъ возопiялъ: война! война отъ Крыма!
             Уже со множествомъ бунтующихъ Татаръ
             Рязань опустошилъ Ханъ Крымскiй Исканаръ;
             Москвы не истребивъ, сей Ханъ не хощетъ мира.
             Вы зрите предъ собой его раба Сафгира.
   145                    Какъ будто человѣкъ при самомъ бывъ концѣ,
             Изображенну смерть имѣлъ Сафгирь въ лицѣ;
             Отверзта грудь его, раздранная одежда,
             Являли, что ему одна была надежда:
             Позорно кончить жизнь! Склонивъ главу стоялъ,