Собрание сочинений - Страница 46

             Высокимъ зданiямъ и хижинамъ грозитъ,
             Но въ нѣдрахъ кроя смерть, идетъ и не разитъ;
             Толикiй гнѣвъ несетъ и молнiи такiя
             Къ Казани съ пламенемъ парящая Россiя;
   45          Отважность крояся среди ея полковъ,
             Ведетъ къ сраженью ихъ внизъ Волжскихъ береговъ.

                       Царь будто двѣ руки простеръ на брань съ Ордою,
             Одну хребтами горъ, другую надъ водою;
             Сквозь мрачныя лѣса, чрезъ горы полетѣлъ;
   50          Въ судахъ рѣками плыть Морозову велѣлъ.
             Довольство по струямъ не робкою рукою
             Влекло сiи суда средь мирнаго покою;
             Единой храбростью сердца обременивъ,
             Тамъ шествуютъ полки среди обильныхъ нивъ;
   55          Отъ зноя кроются прохладными лѣсами,
             И горы громкими зыбились голосами.
             Тамъ звѣри дикiя къ идущимъ пристаютъ;
             И кажется, себя имъ въ пищу отдаютъ;
             Прiятныя поля, вертепы, рощей тѣни,
   60          Стада поющихъ птицъ, и серны, и елени,
             Совокупилось все Россiянъ услаждать,
             Всѣ вещи двигнулись Казанцовъ побѣждать.
             Тамъ паству тучную луга готовятъ злачны;
             Тамъ жажду утолять, бiютъ ключи прозрачны;
   65          Приносятъ Нимфы имъ Помонины дары;
             То зрится не походъ, но вѣчные пиры.

                       Израилю въ пути столпъ огненный предходитъ;
             Россiянъ пламенна къ побѣдамъ храбрость водитъ.
             Какъ будто изъ бреговъ поднявъ хребетъ рѣка,
   70          И паствамъ и лугамъ грозитъ издалека,
             Долины и поля объемлюща въ началѣ,
             Суровѣе течетъ, чѣмъ валъ кидаетъ далѣ;
             Наполнивъ шумомъ водъ пещеры и лѣса,
             И зданiя влечетъ и горды древеса:
   75          Такъ воинство на брань Россiйское дерзало.
             Но щастiе свою невѣрность оказало;
             Уже отчаянье тревожило Татаръ;
             Мечтался имъ Сеитъ, мечтался Исканаръ.

                       Уже Россiйскихъ войскъ великая громада,
   80          Касалась древняго Владимирскаго града.
             Тамъ видно озеро извѣстныхъ мутныхъ водъ,
             Которыя зоветъ бездонными народъ.
             И градъ обрушенный мечтаетъ быть во ономъ,
             Вѣщающiй свою погибель частымъ звономъ.
   85          Минуя воинство плачевныя брега,
             Преходитъ градскiя зеленыя луга;
             Извѣстной въ древности нещастьями столицы,
             Открылися вдали Владимирски бойницы.
             Тамъ видимы еще среди крутыхъ бреговъ
   90          Остатки мшистыя пловучихъ острововъ;
             Всечасной казнiю они изображаютъ,
             Коль строго Небеса убiйцевъ поражаютъ;
             И предка Iоаннъ напомнивъ своего,
             Сiе прочелъ въ слезахъ въ надгробiи его:
   95                    Боголюбиваго разторгли, яко звѣри,
             Свирѣпы братiя Кучковой злобной дщери;
             Георгiй симъ врагамъ за брата отомстилъ,
             Во гробы заключивъ, живыхъ на дно пустилъ.
             Земля не емлетъ ихъ, вода въ себя не проситъ,
   100          Подъ видомъ острововъ до днесь убiйцевъ носитъ;
             Покрыты тернiемъ поверьхъ воды живутъ,
             И кажется, еще въ своей крови плывутъ.

                       Царь въ сердцѣ впечатлѣвъ Ордынски разоренья,
             Направилъ быстрый ходъ враговъ для усмиренья,
   105          Уже онъ Муромски предѣлы прелеталъ,
             И Нижнiй-градъ идущъ къ Велетмѣ миновалъ;
             Оставивъ Суздальскихъ владѣтелей столицу,
             Вступилъ Россiйскiя державы на границу.
             Тамъ видитъ ярости Казанскiя слѣды,
   110          Разлившiяся вкругъ какъ быстрый токъ воды;
             Взведетъ ли Iоаннъ слезами полны взоры
             На долы томныя, на возвышенны горы,
             На храмы Божiи, на селы, на пески,
             Все ризой черныя одѣяно тоски;
   115          Въ крови, казалося, созженны домы тонутъ,
             Дымятся вкругъ поля, лѣса и рѣки стонутъ.
             Пролей со мной, пролей, о Муза! токи слезъ,
             Внимая плачь вдовицъ и тяжкихъ звукъ желѣзъ.

                       Печальны матери воителей встрѣчаютъ,
   120          У коихъ скорби взоръ и лица помрачаютъ;
             Терзая грудь свою, едина вопiетъ:
             Мой сынъ, любезный сынъ! Тебя во свѣтѣ нѣтъ!
             Я видѣла его кинжаломъ пораженна,
             Моя надежда съ нимъ и пища погребенна;
   125          Отмстите за него!… Упала ницъ она,
             И вышла изъ нее душа тоски полна.

                       Безчеловѣчную Ордынску помня ярость,
             Подъемлется съ одра трепещущая старость;
             На домъ свой указавъ дрожащею рукой:
   130          Отсюду похищенъ, вѣщаетъ, мой покой!
             Не давно набѣжавъ грабители суровы,