Собрание сочинений - Страница 59

             По всѣмъ его чертамъ печаль какъ мракъ разсѣянъ;
             Онъ слезы лилъ предъ нимъ, и Царь къ нему вѣщалъ:
             Еще ли мало ты покой мой возмущалъ?
             Предатель трепещи! теперь одни мы въ полѣ;
   140          Бѣги, не умножай моей печали болѣ….
             Ко Царскимъ въ трепетѣ Алей упалъ ногамъ,
             И рекъ: не причисляй меня къ твоимъ врагамъ;
             Благочестивыхъ я не уклонялся правилъ;
             Былъ виненъ, но вину теперь мою исправилъ;
   145          Однако нужнаго, о Царь! не трать часа,
             Который щедрыя даруютъ Небеса,
             Отважность иногда печали побѣждаетъ;
             Тебя въ густомъ лѣсу пустынникъ ожидаетъ.
             Тоскою удрученъ, когда я къ войску шелъ,
   150          Онъ мнѣ тебя искать подъ древомъ симъ велѣлъ,
             И мнѣ сiе вѣщалъ: Скажи ты Iоанну,
             Коль хощетъ онъ достичь ко благу имъ желанну,
             Да придетъ онъ ко мнѣ!… Во мракѣ и въ ночи,
             Сiяли вкругъ его чела, о Царь! лучи.
   155          Въ молчаньи Iоаннъ словамъ пришельца внемлетъ,
             И тяжкiй стонъ пустивъ, Алея онъ подъемлетъ,
             Тогда вскричалъ, Хощу для войска щастливъ быть;
             И болѣе, хощу вину твою забыть:
             Я жизнь мою тебѣ, Россiи жизнь вручаю;
   160          А естьли вѣренъ ты, я друга получаю;
             Довольно мнѣ сего! къ пустыннику пойдемъ,
             Но повѣсть мнѣ твою повѣдай между тѣмъ;
             Скажи, почто ты стѣнъ Свiяжскихъ удалился?
             За чемъ ходилъ къ врагамъ, за чемъ въ Казань сокрылся?
   165          И какъ обратно ты явился въ сей странѣ?
             Будь искрененъ во всемъ, коль вѣрный другъ ты мнѣ.

                       Идущiй за Царемъ къ пустыннику лѣсами,
             Отвѣтствовалъ Алей такими словесами:
             О Царь! повѣдаю тебѣ мою вину;
   170          Но стыдъ почувствую, отколѣ ни начну.
             Когда не буду я вѣщать чистосердечно,
             Да темна нощь сiя меня покроетъ вѣчно!
             Да горы на меня кремнистыя падутъ,
             И въ сей странѣ меня живаго погребутъ!
   175          Сомнѣнья Царскаго Алей въ опроверженье,
             Повѣдалъ о своемъ къ Казани приближеньѣ:
             Представилъ прелести, Сумбекинъ льстивый взглядъ,
             Обманы, хитрости, и шествiе во градъ;
             Оно клонилося, вѣщалъ, къ единой цѣли,
   180          Дабы оружiя напрасно не гремѣли,
             И мира вѣчный храмъ желалъ я отворить,
             Ордынцовъ безъ меча Россiи покорить.
             Уже вражду мои совѣты потушали,
             Но, рекъ онъ, замыслы успѣхамъ помѣшали:
   185          Увы! которую сердечно я любилъ,
             Я тою жизнь и честь едва не погубилъ.

                       Въ едину нощь, Алей стоная продолжаетъ;
             Меня и мысль о томъ какъ громомъ поражаетъ;
             Въ едину нощь, когда къ спокойству я прибѣгъ,
   190          Когда на одръ я свой уединенъ возлегъ,
             Увидѣлъ предъ собой невольника дрожаща,
             Одежду бѣлую въ рукахъ своихъ держаща,
             Котору будто бы трудясь наединѣ,
             Сумбека, въ знакъ любви, отправила ко мнѣ.
   195          Питая на ея усердiе надежду,
             Дерзаю облещись во свѣтлую одежду,
             Изъ рукъ подателя спѣшу ее извлечь;
             Но внемлю страшную невольникову рѣчь:
             О Царь! вѣщаетъ онъ, отринь сiе убранство;
   200          Я помню и въ моихъ оковахъ Христiянство;
             Я нѣкогда твоимъ рабомъ въ Россiи былъ,
             Я вѣренъ былъ тебѣ, а ты меня любилъ.
             О естьли, Государь! подаркомъ симъ прельстишься,
             И имъ покроешься, то жизни ты лишишься.
   205          Раба я познаю, и вѣрить не хощу;
             Злословiю его свирѣпымъ взоромъ мщу;
             Сей рабъ изъ рукъ моихъ одежду вырываетъ,
             Онъ ею и главу и тѣло обвиваетъ.
             Какой тогда я страхъ и ужась ощутилъ!
   210          Невольникъ палъ, взревѣлъ, и духъ свой изпустилъ!
             Велико для меня такое увѣренье;
             Но могъ ли я имѣть къ Сумбекѣ подозрѣнье?
             Весь дворъ позналъ о сей опасности моей;
             Тогда вбѣжалъ ко мнѣ мой вѣрный другъ Гирей:
   215          Спѣши отсель! спѣши! со трепетомъ вѣщаетъ,
             Сагрунъ противъ тебя Казанцовъ возмущаетъ;
             Сумбека ищетъ средствъ Алея отравить;
             Османъ тебя грозитъ злодѣйски умертвить;
             Бѣги отсель! уже Казанска чернь мутится;
   220          Моею помощью тебѣ не можно льститься;
             Я слабъ противу ихъ, и только то могу,
             Что тайно отъ злодѣйствъ Алея собрегу,
             Потомъ погибну самъ!… То слово грудь пронзило,
             Оно стрѣлѣ меня подобно уязвило;
   225          Окамененъ смотрю на друга моего,
             И вдругъ въ объятiя кидаюся его,
             И вопiю къ нему: Не йду, мой другъ! отсюду;